Аким — общительный,
отзывчивый и добрый человек. Он всегда отзывался на просьбу о помощи. На момент
ареста у нас был один ребенок, и он очень любил общаться и играться с нашей дочкой,
и со своими племянниками.
27 марта 2019 года к нам постучали в дом. От этого звука проснулись мы, родители мужа и семья брата Акима – мы все живем в одном доме. Дверь открыли родители супруга. Силовики дали нам время одеться, а потом нас всех попросили разместиться в одной комнате, а мужа перевели в другую. Там ему прочитали постановление об обыске. Он сказал силовикам по поводу адвоката, но ему ответили, что здесь его не должно быть. Во время обысков у нас забрали все телефоны и планшеты. Интересовались электронной техникой. Хотя нам приказали не выходить из комнаты, я все равно пыталась выйти и выяснить где мой муж.
У нас в доме была исламская литература. Книги эти общедоступные. Их всех подоставали с полок, проверяли, но в итоге ничего не забрали. За исключением тетрадки, где были записаны аяты из Корана - эту тетрадку забрали, но спустя полтора года, буквально в августе, ее нам вернули.
После обыска и ареста, мужа перевели в Ростов-на-Дону. В августе прошлого года его привезли в Крым, а через несколько месяцев его вновь этапировали в Ростовское СИЗО. В августе уже этого года Акима и еще нескольких крымских татар вернули в Симферопольское СИЗО.
У Акима, слава Богу, со здоровьем все нормально. Он ни на что не жалуется, даже если у него что-то и болит. Правда, периодически у него бывали головные боли, боли в руке - все это было в ростовском СИЗО. Там он обращался за помощью к врачам, они прописали какую-то мазь, которую мы купили ему и отправили.
Что касается условий содержания, то бывали такие случаи, когда в камере Симферопольского СИЗО находилось больше людей, чем количество коек. Людям тогда приходилось спать по очереди. Сейчас он содержится в камере, где всего два человека, кажется это спецблоком считается, и там очень сыро.
За все время ареста нам с Акимом не предоставили официальных свиданий. Хотя мы пишем заявления на имя следователя, нам всегда отказывают. Единственная связь с мужем осуществляется посредством писем, либо во время посещения суда, и то, в том случае если процесс открытый.
С Акимом и другими крымскими татарами, которых привезли из Ростова в Крым, провели последние следственные мероприятия. На данном этапе им предъявлено обвинение и у них проходит ознакомление с делом. Когда оно будет завершено, дело передадут в ростовский суд.
Нашей дочери был годик когда арестовали мужа. Тогда она не осознавала, что происходит. Сейчас ей два с половиной, и она узнает отца по фотографиям. Я ей говорю, что отца забрали злые дяди, и что он скоро вернется. Пока лишь так я могу ей объяснить, что случилось с Акимом. Нашему второму ребенку, сыну сейчас годик, он родился после ареста мужа и пока ничего не понимает.
Я хотела бы выразить свою благодарность всему нашему джемаату (общине - прим.ред.). Со стороны народа оказывается большая поддержка. После ареста Акима, мы сразу ее почувствовали. К нам приезжали люди, чтобы выразить моральную поддержку, оказать материальную помощь. Когда муж был в Ростове джемаат передавал передачки в СИЗО, ездил на суды. Люди очень поддерживают детей, оказывают им внимание, на все праздники дарят подарки. Мы чувствуем, что они о нас не забывают.
Относительно обмена, я могу сказать, что еще разговоры об этом шли до ареста моего мужа. Они продолжились и после ареста супруга. Поэтому я не могу сказать, что надеюсь на обмен. Дело в том, что некоторые люди прочитав какую-нибудь статью в СМИ начинают искренне верить, а когда обмен не происходит сильно разочаровываются и расстраиваются.
Я знаю, что мой муж не террорист, он не виновен, и надеюсь на его скорейшее освобождение, а каким образом он будет освобожден - зависит от Аллаха. Я надеюсь только на Него и верю, что Аким скоро будет с нами, со своей семьей и что это освобождение произойдет законным образом.
